Истина в Церкви

Каким образом может человек положить начало христианской жизни, когда он еще духовно вовсе слеп или в лучшем случае может сказать о себе вижду человеки яко древия ходяща (Мк. 8:24)?

На это и существует Церковь, хранящая свидетельство Самого Богочеловека, воплощенной Истины, и святых, духовно прозревших свидетелей Истины.

Апостол пишет об этом так: И имамы известнеишее пророческое слово: емуже внимающе якоже светилу сияющу в темнем месте, добре творите, дондеже день озарит, и денница возсияет в сердцах ваших (2 Петра 1:19). Слово свидетелей Истины светит нам, пока мы пребываем во тьме неведения, и этому слову должны мы внимать, пока заря Истины не воссияет в наших сердцах.

Это свидетельство Церковь хранит в виде Писания и Предания, давая каждому человеку возможность прикасаться умом и сердцем к Истине, принимать ее верой и изменяться сообразно с ней. Свидетельство это облечено в слова, внешне подобные простым человеческим речениям, но по внутреннему смыслу являющиеся именно Откровением Бога о Себе Самом.

Об этом преп. Максим Исповедник пишет так:

Ибо наш ум, при первом соприкосновении [со Словом], соприкасается не со Словом нагим, но со Словом воплощенным, то есть с пестротой речений – сущим по естеству Словом, но плотью по внешнему виду. Поэтому Оно, будучи поистине Словом, кажется для многих плотью, а не Словом. <...> Начатку научения людей в благочестии присуще иметь как бы плотский характер. Ибо при первом соприкосновении с Богопочитанием мы ознакомляемся с буквой, а не с духом [Священного Писания]. По мере же духовного преуспеяния, соскабливая тончайшими умозрениями плотянную массу речений, мы становимся чистыми, насколько то возможно людям, в чистом Христе для того, чтобы иметь силу сказать по Апостолу: Аще же и разумехом по плоти Христа, но ныне ктому не разумеем (2 Кор. 5, 16).

По мере того, как человеческие учения восставали на Истину Евангелия, Церковь через святых Отцов ограждала Своих чад догматами, то есть такими определениями, которые и духовно незрячим еще дают возможность хранить свое единство с Всесовершенной Истиной, хранить верность Ей.

В этом единстве - необходимый фундамент христианской жизни: основания инаго никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос (1 Кор. 3, 11).

Важно понимать, что верность догматам Церкви - это верность Откровению Бога о Себе, то есть верность Самому Богу, а не просто каким-то положениям.

Пока человек согласен кое-что принять из Писания, кое с чем согласиться из учения Церкви, он еще далек от настоящей христианской жизни. Наступает время решить: действительно ли Откровение существует, действивтельно ли есть Церковь - столп и утверждение Истины?

Ведь если нет - тогда не о чем дальше говорить, тогда все рассуждения о Боге - пустая болтовня, а благочествие - что-то вроде упражнений с целью самосовершенствования. Тогда честнее вовсе не говорить о христианстве. Так что для христиан здесь выбора нет.

Если красоты и совершенства догматов мы не видим по своей слепоте, не видим и жизненной необходимости их для нашего спасения, то обратимся хотя бы к свидетельству святых, которые пролили свою кровь, перенесли разнообразные мучения ради сохранения верности этим самым догматам.

Всем верующим более или менее понятен подвиг мучеников, которые пострадали, не желая отречься от Христа в пользу языческого идолопоклонства. Но вот святые Отцы точно так же страдали, защищая догматы; и это в то время, когда многе полагали, что спор идет о несущественных подробностях, тонкостях вероучения.

Век за веком Церковь прославляла тех подвижников веры, которые созерцая Истину, судили о Ней не по плоти, не по букве, но по опыту и запечатлели для всех единую веру Церкви. Одним из таких святых был и преподобный Максим Исповедник, слова которого приведены выше.

Иные говорят: неужели вы осуждаете всевозможные христианские течения, где тоже есть хорошие и искренние люди, пусть даже они и не признают таких-то и таких-то православных догматов?

Но в некотором смысле осуждать кого-то всё равно придется. Или мы осудим отпавших от Откровения, или осудим святых, которые в наших глазах окажутся зря пострадавшими ригористами, непримиримыми спорщиками, недостаточно широко смотрящими на вопросы веры.

С другой стороны, мы отнюдь не осуждаем людей, находящихся не только вне истинного исповедания, но и вовсе вне христианства. Не наше дело подводить итог их жизни - на то есть Истинный Судия, Которому открыта глубина человеческих сердец. А ведь часто они вызывают негодование своих близких, быть может, вчера только обратившихся к вере, а сегодня уже недоумевающих, как это кто-то не следует за ними, не хочет их слушать и даже смеется над ними.

Какого благоговения и осторожности требует общение со всяким человеком! Какого почтения и уважения заслуживает образ Божий в каждом человеке! Об этом мы часто забываем, и отсюда возникает нелепая диллема: отвергнуть ли нам существенную необходимость и спасительность веры, или же начать презирать тех, кто ее чужд. Впрочем - увы! - зачастую одно успешно совмещается с другим...

Продолжим этот разговор в следующий раз.