Молитва именем Господа Иисуса Христа

Игнатий Брянчанинов в статье «О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником» (т. I Собр. соч.) пишет:

Ученик. В чем заключается сила молитвы Иисусовой?

Старец. В божественном имени Богочеловека, Господа и Бога нашего, Иисуса Христа.

И далее:

Имя Господа нашего Иисуса Христа – Божественно; сила и действие этого имени – Божественны; они – всемогущи и спасительны; они – превыше нашего понятия, недоступны для него. С верою, упованием, усердием, соединенными с великим благоговением и страхом, будем совершать великое дело Божие, преподанное Богом: будем упражняться в молитве именем Господа нашего Иисуса Христа. «Непрестанное призывание имени Божия, – говорит Великий Варсонофий, – есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Как врач прилагает лекарственные средства или пластыри на рану страждущего, и они действуют, при чем больной и не знает, как это делается: так точно и имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как это совершается».

Без веры в непреложное присутствие и действие Самого Именуемого в произносимом или мыслимом имени Господа Иисуса Христа такое делание превращается в упражнение, сходное с йогой или другими псевдо-мистическими практиками. К слову говоря, примерно так на эту традицию многие и смотрят: и те, кто считает подобные упражнения полезными (для приобретения «покоя», для самосовершенствования и т. п.), и те, кто полагает это занятие не только бессмысленным, но и вредным.

С рационалистической точки зрения пространные молитвы, раскрывающие истины веры, описывающие наше собственное состояние и нужды, полезны для ума и способны вызвать сочувствие сердца. Но постоянное и многократное повторение одного и того же имени не дает такого рода пищи, и поэтому видится бессмысленным и опасным.

В истории Церкви не раз возникало противодействие деланию молитвы Иисусовой – от варлаамитов в XIV веке, которым противостоял Григорий Палама, и до тех монахов, о которых Паисий Величковский в XVIII веке писал, что они, привязав кирпичи, потопили в реке святоотеческие книги, содержащие наставления об этой молитве.

Традиция умного делания была возрождена в России учениками Паисия Величковского; но и противление ей никуда не исчезло, и именно к этому обстоятельству относятся слова Игнатия Брянчанинова, приведенные нами в прошлый раз: «Учение о Божеской силе имени Иисусова имеет полное достоинство основного догмата, и принадлежит к всесвятому числу и составу этих догматов. Невежественное богохульное умствование против молитвы Иисусовой имеет весь характер умствования еретического».

Хотя до начала XX века противники этой молитвы и не высказывали прямо своего неверия в божественность имени Иисуса Христа, но видя в призывании этого Имени источник прелести, тем самым оказывались его хулителями. Поэтому мы можем догадаться, что откуда бы ни взялись в XX веке споры об Имени Божием, появление их не было случайным.

Примечательно и то, что преподобный Паисий, обличая противников Иисусовой молитвы, источником их заблуждения называет ересь Варлаама, который «гордясь своей философской премудростью <…> начал испускать смертоносный яд хулений – сперва на молитву, умом совершаемую, и на монахов <…> потом же обратил хулу свою и на всю Церковь Божию, и на догматы Ее» (Послание иеромонаху Агафону, настоятелю Поляноворонской обители).

К сожалению, учение Григория Паламы – главного обличителя Варлаама – было мало известно в России, как мы увидим в дальнейшем. Видимо, споры об Имени Божием отчасти способствовали пробуждению интереса к трудам Святителя, многие из которых впоследствии были переведены на русский язык.

Здесь не место подробно обсуждать состояние духовных школ и богословия в России в то время, однако следует понимать, что отсутствие переводов таких фундаментальных богословских работ отнюдь не было случайным.

Действительно, опыт, подобный эпохе Вселенских Соборов, практически не затронул России: выстраданные вероучительные решения достались нам в готовом виде. Впрочем, и не только в России со временем стало казаться, что если во всех этих догматических вопросах ясность достигнута давным-давно, то теперь подробности аргументации уже потеряли свою актуальность. То же самое можно сказать о практике борьбы с ересями в промежутках между Соборами, когда еретики многими десятилетиями находили поддержку властей, и в силу этого обладали численным и административным перевесом над православными. В Житиях Святых можно найти много поучительного на этот счет, но на практике в России с подобным положением дела иметь не приходилось.

Однако до поры этот пробел восполнялся живой традицией православного подвижничества. Эта традиция переживала свои периоды упадка и расцвета; как мы уже упомянули, в XVIII веке Паисий Величковский послужил ее обновлению, в том числе и переводами с греческого святоотеческих трудов, неразрывно связывающих Православное вероучение с опытом молитвенного подвига. Ученики преподобного Паисия – это целое древо живого Предания, которым поддерживалась духовная жизнь российских монастырей.

Для этих-то любителей молитвы и написал свою книгу выходец с Афона схимонах Иларион (Домрачев). Книга «На горах Кавказа» – плод молитвенного опыта современного подвижника, –была с радостью принята монахами в России и на Афоне. Книга была издана трижды (в 1907, 1910 и 1912 годах): во второй раз – на средства Великой княгини Елизаветы Федоровны, будущей новомученицы, а в третий раз – Киево-Печерской Лаврой.

Оптинский старец Варсонофий писал: «Эту книгу надо прочесть несколько раз, чтобы вполне воспринять всю глубину ее содержания. Она должна доставить громадное наслаждение людям, имеющим склонность к созерцательной жизни; дай Бог, чтобы чтение принесло вам не только высокое духовное наслаждение, но также и помощь в деле спасения своей души» (Беседы схиархим. Оптинского скита старца Варсонофия с духовными детьми. СПб., 1991, с. 58).

Естественно, что в книге, посвященной умному деланию, о. Иларион пишет и об Имени Божием:

В имени Божием присутствует Сам Бог – всем Своим Существом и (всеми) Своими безконечными свойствами. Конечно, это нужно разуметь духовно <...> Для всякаго вернаго работника Христова, любящаго своего Владыку и Господа, усердно Ему молящагося и святое имя Его благоговейно и любезно в сердце, своём носящаго, – имя Его всезиждительное, достопоклоняемое и всемогущее есть как бы Сам Он – вседержавный Господь Бог и дражайший Искупитель наш Иисус Христос, прежде всех век от Отца рожденный, Ему единосущный и равный Ему по всему.

…Имя Господа Иисуса Христа нет возможности отделить от Его святейшаго Лица.

…В имени Иисус Христовом присутствует всемогущая сила Божия, а потому, стало быть, и имя сие есть Сам Бог.

Если сопоставить эти выражения с приведенными в прошлых заметках, в частности, со словами о. Иоанна Кронштадтского, то мы увидим, что это не какое-то новое учение, но всё то же, по опыту известное делателям молитвы.

Впрочем, и будущий непримиримый противник старца Илариона и других имяславцев – архиепископ Никон (Рождественский), в свое время писал, употребляя выражения несколько иные, но ничуть не менее сильные: «Имя Божие всегда Свято. Им совершаются наши спасительные таинства; им запечатлевается верность наших клятв и обещаний. Им поражаем врагов видимых и невидимых. Имя Божие есть то же, что непостижимое существо Божие, открывающее себя людям» (Троицкие листки, 1899, т. 5, с. 137; Меч обоюдоострый. СПб, 1995; выделено нами).

Однако вскоре после выхода третьего издания книги «На горах Кавказа», а точнее – 18 мая 1913 года, было опубликовано Послание Российского Синода, которым старец Иларион был заочно и без всякого суда объявлен еретиком и отлучен от Церкви за эти немногие слова об Имени Божием.

Престарелый подвижник узнал об этом обстоятельстве стороной, через третьих лиц; к великому своему недоумению и горю он узнал и о том, что книга «На горах Кавказа» в некоторых монастырях ради послушания Синоду была сожжена монахами.

Как могла произойти такая разительная перемена?

В следующий раз мы начнем разговор о возникновении споров об Имени Божием, но сразу заметим, что именно упомянутое Послание Святейшего Синода является единственным официальным документом более или менее богословского содержания, осуждающим имяславие. Поэтому не книга отца Илариона, и не другие частные сочинения его единомышленников и противников, но именно Синодальное Послание заслуживает самого внимательного и даже придирчивого рассмотрения. Ведь многие, как мы уже говорили, полагают, будто имяславие было осуждено церковно, но при этом не знают или же не хотят знать, в чем заключается вероучительная суть документа, на основании которого сотни монахов были изгнаны с Афона, исключены из монашеского сословия, ошельмованы как бунтовщики, лишены имущества и средств к существованию, права священнослужения, приобщения святых Таин и христианского погребения.