Иконопочитание

После разговора о почитании святых естественно сказать хотя бы немного о почитании икон.

В наше время за иконами утвердилась слава уважаемого и значительного культурного явления, так что прямое иконоборчество стало не очень модным. В результате в некоторых католических монастырях занимаются иконописью в традиционном православном стиле, и даже в иных протестантских храмах можно увидеть иконы.

Возможно, не вопреки, а именно благодаря этому обстоятельству многие воспринимают иконы как нечто периферическое по отношению к Христианству – как вещь, если и терпимую, то только в порядке снисхождения ко вкусам людей, пока еще нуждающихся во всяких украшениях, видимых, наглядных объектах почитания и т. п.

Действительно, из житий пустынных подвижников древности можно увидеть, что они часто не имели при себе икон. Например, в житии святой Марии Египетской повествуется, как насельники монастыря на берегу Иордана в Великий пост уходили в пустыню, имея при себе лишь немного еды. Когда старец Зосима, встретив в пустыне святую Марию, просил ее молитв, она стала молиться, воздев руки и обратившись лицом к востоку. (Однако именно перед иконой Божией Матери будущая подвижница услышала голос Пресвятой Девы, вручила Ей свое спасение и положила начало новой жизни).

Необходимо различать сами иконы, которые не всегда сопутствуют христианам, и иконопочитание, на защиту которого многажды вставали подвижники, не имевшие икон в своих пустынных странствиях.

Отвержение, неприятие или простое непонимание сущности иконопочитания означает отвержение, неприятие или непонимание основных догматов Христианской веры: единства Лиц Святой Троицы, Боговоплощения, спасения и обожения человеков во Христе.

Тем, кто хочет подробнее вникнуть в суть дела, рекомендую «Три слова в защиту иконопочитания» преподобного Иоанна Дамаскина. Очень советую также (или даже в первую очередь) почитать житие Преподобного – ведь не только учение, но и сама жизнь святых бывает поучительна для христиан, а особенно их исповеднический подвиг.

Возражения против почитания икон обычно основываются на словах заповеди: не сотвори себе кумира и всякаго подобия, елика на небеси горе и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им: Аз бо есмь Господь Бог твой, Бог ревнитель (Исх. 20:4-5). Но следует вспомнить и другое повеление Божие – о скинии: …и сотвориши два херувима злата изваянна, и возложиши я от обоих стран очистилища <...> да будут херувими распростирающе крила верху, соосеняюще крилами своими над очистилищем, и лица их ко другдругу, на очистилище будут лица херувимска <...> И познан буду тебе оттуду, и возглаголю тебе с верху очистилища между двема херувимы, иже суть над кивотом свидения (Исх. 25:18,20,22).

Изображения херувимов, а также финиковых пальм, львов и волов, находились и в Иерусалимском храме (3 Цар. 6:23), а в скинии херувимы были изображены на полотницах шатра и на завесе, отделявшей Святое от Святого святых (Исх. 26:1, 31, 33).

Очевидно, что заповедь запрещала изображения, которым поклонялись бы как другим богам, помимо Единого Бога. Кроме того, верующие должны были помнить, что Сам Бог по Своему существу невидим и неизобразим, о чем говорит и Апостол: род убо суще Божий, не должни есмы непщевати подобно быти Божество, злату или сребру, или каменю художне начертану и смышлению человечу (Деян. 17:29).

Однако когда воплотился Един от Святыя Троицы – Господь Иисус Христос, когда Слово плоть бысть и вселися в ны (Ин 1:14), тогда стало возможно изображать Его по человеческой природе. Сын Божий, оставаясь невидимым по божеству, стал видим по человечеству, по плоти, с которой пострадал и воскрес из мертвых. И Сам Он засвидетельствовал Своим Апостолам: видевый Мене, виде Отца (Ин. 14: 9) – вот какое великое значение имеет сама возможность видеть образ воплотившегося Сына Божия.

Мы говорили об изображениях, находившихся в ветхозаветной скинии и Храме; но устроение скинии было по образу, показанному на горе (Исх. 25:40), так что апостол Павел называет ветхозаветное устроение образом и сенью (тенью) небесных (Евр. 8:5). Отсюда идет неотъемлемая для Нового Завета традиция раскрытия смысла ветхозаветных установлений. Например, вот так пишет преподобный Ефрем Сирин об устроении Ковчега Завета (Толкование на книгу Исход. гл.37):

И сотвори Веселеил кивот из древа негниющаго. Это тайна Еммануиловой плоти, которая не подлежит истлению и не повреждена грехом. Золото, покрывавшее кивот внутрьуду и внеуду, означает Божеское естество Слова; которое неизреченно соединилось со всеми частями души и тела, потому что человечество наше помазало Оно Божеством Своим.

Ясно, что когда Сын Божий еще не воплотился, тогда только в подобных скрытых символах могла быть показана эта тайна. С другой стороны, поскольку не было опасности, что священные образы скинии и Храма будут восприняты как идолы, то и запрет заповеди не распространялся на них. Вот почему нет противоречия между заповедью и повелением поместить изображения херувимов в скинии над очистилищем.

При этом, как пишет преп. Иоанн Дамаскин, священные предметы – образы небесных – находились «не с боков скинии, но пред лицом всего народа, на что взирая, воздавали поклонение и служение Богу, действовавшему при их посредстве». Если должное почитание полагалось прообразам, и так совершалось поклонение Богу, то тем более подобает почитание ясному изображению Самого воплотившегося Бога, соделавшего наше спасение. Христианам, знающим и различающим, что видимо и что невидимо в Богочеловеке, ни к чему бояться и избегать изображений; поэтому преп. Иоанн пишет:

Ибо в самом деле я счел ужасным, даже более, чем ужасным, чтобы Церковь, блистающая столь великими преимуществами и искони украшенная преданиями благочестивейших мужей, возвращалось паки на худые стихии (Гал. 4:9), трепеща страхом, идеже несть страх (ср. Пс. 52:5), и как бы не знающая истиннаго Бога – боялась впадения в идолослужение.

И далее говорит об иных иконоборцах:

Но, говорят, делай изображение Христа и удовольствуйся, или – Матери Его – Богородицы. О, нелепость! Ты ясно признал себя врагом святых. Ибо, если ты делаешь изображение Христа, а – святых никоим образом, то ясно, что ты запрещаешь не изображение, но чествование святых. <...> Ты предпринял войну не против икон, но против святых. Ибо Иоанн Богослов и наперсник говорит, яко подобни ему будем (1 Иоан. 3:2). Как соединяющийся с огнем делается огнем, не по природе, но в силу соединения, воспламенения и участия, так, говорю, и плоть воплотившагося Сына Божия. Ибо она, вследствие ипостасного участия в божественной природе, не изменяясь, обожествилась, освященная не действием Божиим, как каждый из пророков, а присутствием Освящавшего. А что и святые суть боги, говорит [Писание]: Бог ста в сонм богов (Пс. 81:1) <...> Ибо святые и при жизни были исполнены Святаго Духа, также и по смерти их благодать Святаго Духа неистощимо пребывает и в душах, и в телах, лежащих во гробах, и в их чертах, и в святых их изображениях, не по причине их сущности, а вследствие благодати и [божественнаго] действия.

<...> И ваяния написа Херувимов, и финики внутрь уду и вне уду (3 Цар. 6:29) (и не сказал: с боков, но кругом), также волов и львов, и гранатовые яблоки. Разве не много ценнее украсить все стены дома Господня ликами святых и изображениями, нежели – безсловесных и деревьев? Где закон, повелевающий: не сотвори всякого подобия? <...> И тогда [храм Божий украшался] как фигурами, так и изображениями безсловесных, теперь же – святых, сделавших себя одушевленными и разумными храмами – жилищем Божиим.

И действительно, как только появились христианские храмы, их стены стали украшаться изображениями святых, так что стоящие в них видели себя со всех сторон окруженными не земным – не камнем, краской или узорами, – а небесным, как читается в последовании утрени: «в храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним».

Но каким образом, по выражению святителя Василия Великого, честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, – об этом мы поговорим в следующий раз.