Еще немного о молитве

Прежде чем продолжить церковнославянские занятия, вернемся к тому, ради чего они существуют.

Об истинах, прекрасно известных всем христианам, полезно постоянно напоминать себе, чтобы они влияли на наше расположение изо дня в день.

Когда-то придется оставить эту временную жизнь и предстать перед нашим Творцом и Спасителем; когда-то наша душа явится перед нами самими и перед всеми людьми и Ангелами, лишившись всякого покрова лицемерия и самообмана – такой, какова она на самом деле, какой сейчас ее видит только Бог.

В минуты, отведенные молитве, мы предварительно поставляем себя на суд пред Богом, чтобы здесь, пока есть такая возможность, привлечь к себе Его милость, и избегнуть будущего стыда и наказания. При всей нашей слепоте мы показываем готовность осудить себя и умолять Спасителя; мы прикасаемся к Богооткровенному Имени и ко всем словам благодати, тем самым, которые будут судить нас в последний день. Сюда можно отнести речение из молитвы к причащению: «да не на мнозе удаляяйся общения Твоего, от мысленнаго волка звероуловлен буду». Чтобы не быть совершенно уловленными врагом, не впасть в окончательное забвение, мы прибегаем к этому спасительному источнику благодати.

Молитва оказывается судом прежде суда: она обличает наше внутреннее устроение, и вся наша суетность, самонадеянность и всевозможные пристрастия выступают наружу. Внегда прозябоша грешницы яко трава и проникоша вси делающии беззаконие, яко да потребятся в век века (Пс. 91:8) – Отцы толкуют эти слова в том смысле, что наши страсти должны обнаруживаться, чтобы быть истребленными с помощью Божией.

Молитве новообращенных нередко сопутствует горячность и воодушевление, отчасти связанные и с новизной мыслей и самих слов молитвословий, невольно привлекающих к себе. Но с течением времени чувства эти притупляются, и делатель молитвы нередко впадает в уныние, не видя никакого плода от своих усилий.

Преподобный Иоанн Лествичник пишет:

Раскрой ум неискусных послушников, и найдешь там погрешительную мысль: желание безмолвия, крайнейшего поста, неразвлекаемой молитвы, совершенного нетщеславия, незабвенного памятования смерти, всегдашнего умиления, всесовершенного безгневия, глубокого молчания, чистоты превосходной. По особенному Промыслу Божию, не имея сих добродетелей в начале, они безрассудно перескакивают чрез предлежащие им степени, будучи обольщены врагом, который побуждает их искать сих совершенств прежде времени, с тем, чтобы они, не устояв в терпении, не получили их и в свое время.

(Слово 4, 118)

Мы не можем поставить себя в ряд послушников (пусть даже неискусных), но и нам вполне свойственна такая погрешность. Одолевающая рассеянность, холодность, бесчувствие нас удивляют и приводят в смущение. На самом же деле это признаки того, что мы вступили борьбу; теперь наше дело – не отступать от нее, уповая на милость Господа, пришедшего спасти не праведников, но грешников, подобных нам.

Всякое мгновенье, когда наш ум из забвения обращается к Богу, воспринимает слова Истины, слова исповедания веры и покаяния, – всякое такое мгновение бесценно. А то время, которое мы уделили борьбе за внимание в молитве, никогда не пропадает даром, даже если мы не увидели никакого плода этих усилий. Только борьба должна иметь место: когда с усилием возвращаем свое внимание к словам молитвы, тогда познаем свою немощь; а от вкравшейся небрежности остается чувство опустошения, но и оно должно нас подталкивать к сокрушению и большему усердию.

Однако есть еще одно условие: занятия молитвой и прочие благочестивые упражнения не должны быть за счет наших обязанностей по отношению к ближним. Ничто так не соблазняет и не отвращает наших родных и близких от веры, как если мы оставляем не сделанными, например, домашние дела, а сами преспокойно молимся, как будто так и надо. Конечно, с другой стороны сознание, что кто-то молится, когда мы занимаемся чем-то другим (нужным или не очень) вообще вызывает раздражение или, в самом лучшем случае, сомнение: уж не впал ли человек в прелесть, уж не вообразил ли он себя подвижником, уж не считает ли он себя лучше других? – Но, хотя это самое обычное искушение, мы должны следить, чтобы не быть его причиной, когда этого можно избежать. Если нами недовольны без всякого повода, это можно потерпеть, но плохо, если мы и правда пытаемся выезжать за чужой счет: это всё равно, что жертвовать на храм чужое.

Часто может показаться, что внешние занятия мешают делу нашего спасения. Но это не всегда так: на самом деле это и есть то данное нам послушание, которого нам так сильно не хватает. Добрая совесть по отношению к своим близким, добросовестность во всяком занятии лучше всего подготавливает к молитве. И если какие-то попечения нам действительно мешают, мы в свое время освободимся от них.

Всегда надо прислушиваться к своей совести, чтобы под предлогом молитвы не пренебрегать своими близкими, и под предлогом заботы о них не пренебрегать молитвой. Скорее всего, мы постоянно будем претыкаться, поэтому надо быть готовыми к этому, и свою немощь и духовную слепоту представлять Богу в молитве, чтобы Он, как Сам ведает и может, исправлял наши пути.

Продолжим наш разговор в следующий раз.