Несколько слов между прочим

Завершив пока разговор о календарной реформе, экуменизме и истинно-православных, я намеревалась перейти к другой теме, а именно – о сотворении мира; но решила уделить немного внимания еще одному современному источнику смущений и споров.

К сожалению, уже не в первый раз предметом общественного обсуждения становится личность последнего Российского Императора – царя-мученика Николая Александровича. Поводом послужили съемки фильма, посвященного его юношескому роману с известной балериной. Можно было бы и вовсе не обращать внимания на это обстоятельство, но кажется, всё-таки стоит коснуться некоторых моментов.

Очевидно, будь режиссер верующим и благочестивым человеком, он едва ли стал бы снимать фильм на подобный сюжет, памятуя слова: Грех юности моея и неведения моего не помяни: по милости твоей помяни мя Ты, ради благости Твоея, Господи (24:7). Просящий, чтобы Бог не помянул грехов его юности, не склонен обсуждать грехи юности другого человека. Однако вполне вероятно, что упомянутый режиссер в сюжете своей картины не видел ничего дурного; быть может, даже полагал, что эти обстоятельства делают образ Императора более человечным и жизненным. Не берусь судить об этом, но в любом случае очевидно, что система ценностей создателей фильма отличается от нашей.

Как известно, личная жизнь последней Царской семьи была весьма закрытой для общества; члены ее не стремились снискать одобрение публики, а потому не афишировали ни своей взаимной преданности, ни своего образа жизни, ни своих горестей и печалей. Злонамеренно распространявшаяся в те годы клевета (вплоть до обвинения Государыни в шпионаже в пользу Германии) была вполне опровергнута следствием, состоявшимся после Февральской революции, но не умерла окончательно, а была дополнена, например, фальшивыми дневниками бывшей фрейлины Анны Танеевой (Вырубовой). К слову говоря, я очень советую всем, кто не знаком с подлинными ее воспоминаниями, непременно прочесть их: они весьма поучительны, и это тот случай, когда искренние слова вполне раскрывают личность автора, со всеми его сильными и слабыми сторонами. Мне представляется и очевидным, и в то же время удивительным, что сами слабости характера Анны Вырубовой подчеркивают высоту ее христианского подвига; ведь во многих случаях испытания преодолеваются природным мужеством, умом, самообладанием, но здесь мы видим природную слабость, впечатлительность, уязвимость, преодолеваемые верой и христианским смирением. Очень интересен и отзыв о ней следователя Владимира Михайловича Руднева; его записку нетрудно найти в Интернете.

Другие поучительные воспоминания, касающиеся Царской семьи, принадлежат Пьеру Жильяру, преподавшему французский язык детям последнего Императора. Они ценны не только фактами, но позицией автора, который отнюдь не был монархистом, и взгляды которого на политические обстоятельства, по-видимому, сильно отличались от взглядов тех, о ком он пишет. Тем более замечательны глубокая преданность и уважение, которыми Пьер Жильяр невольно проникся к Государю и его семье за время общения с ними.

Вообще, наше отношение к любой личности носит всегда личностный же характер, и не вытекает само собой из каких-то известных фактов, вот почему мне бы не хотелось приводить здесь аргументы в защиту «чести и достоинства» Царя-мученика, оставляя каждому возможность приобрести в этом смысле собственный личный опыт посредством чтения или молитвенного общения со святыми. С другой стороны, стоит обратить внимание на то, что люди, которые близко знали Царскую семью в последние месяцы их жизни, не только по долгу стремились, но искренне желали разделить их участь, и скорбели (как Пьер Жильяр), лишившись такой возможности. Это свидетельство, мне кажется, имеет существенное значение, и позволяет понять, что прославление Царя-мученика обусловлено вовсе не только самим фактом его убийства безбожниками: мученическая кончина была закономерным венцом его земной жизни.

Кроме этого, я хочу еще остановиться на двух противоположных точках зрения, высказываемых нередко по поводу личности последнего российского Императора.

Некоторые ставят ему в вину отречение от престола и утверждают, будто ему следовало проявить больше твердости, более жестко повести себя по отношению ко всяким революционерам и тем спасти страну.

Другие же полагают, что поскольку основой Православной монархии является вера и обусловленное ею отношение к Богоустановленной власти, а вера эта, очевидно, была подорвана и оскудела в России, то Императору следовало искать другие пути и основы для государственного строения и обеспечить переход к конституционной монархии, например, по образцу Британской. Таким образом, они ставят в вину монарху неспособность своевременно ограничить свою власть ради общего благополучия.

Однако я затрудняюсь найти в истории пример, когда бы монарх ликвидировал монархию. Больше того: превращение государства в демократию (пусть и под флагом конституционной монархии) – это действие, находящееся вне компетенции монарха. В делах государственных это то единственное, на что он категорически не имеет прав.

С другой стороны, в случае неповиновения подданных и невозможности вследствие этого продолжать свое служение монарх имеет полное право отречься от престола. И здесь как раз проявляется различие между монархом и самозванцем (о чем мы уже говорили): для самозванца власть – это главное, начало и конец, единственная бесспорная величина, вне которой он – ничто. Для монарха власть – это то, что вручено ему Богом для определенного служения. Если выполнять это служение более нет возможности, то стоит ли проливать кровь своих подданных ради удержания власти? Государь Николай Александрович был убежден (его согласно убеждали в этом генералы, министры и даже члены царствующего дома), что именно его личность стала препятствием для дальнейшего существования монархии в России. Он был готов отказаться от власти, чтобы дать шанс стране сохраниться. Рассуждения с точки зрения политики – правильным было такое решение или нет – не имеют никакого смысла; от Православного монарха, как впрочем, и от всякого верующего человека, требуется, собственно, верность, то есть вера и добросовестность в исполнении своего служения. К этому прилагается действие таинственного Помазания, осуществляющего Божий промысел и суд о народах и государствах. Сердце царево в руце Божией: аможе аще восхощет обратити, тамо уклонит е (Притч. 21:1). Судить же с политических позиций о поступках Государя – означает легкомысленно брать на себя суд о вещах, которые нашему суду не подотчетны.

Продолжим наш разговор в следующий раз.