Попущения Божии и искушения

«Того, что хочет Бог, много. Иного хочет по долготерпению и благости, и это есть благо и называется благим; иного же по гневу за грехи наши, и это называется злом. <…> Поэтому чего хочет Бог по долготерпению и благости, того и нам необходимо должно хотеть и тому подражать. Ибо говорит: «будите милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть» (Лк. 6, 36). И апостол говорит: «Бывайте убо подражателе Богу, якоже чада возлюбленная, и ходите в любви, якоже и Христос возлюбил есть нас» (Еф.5, 1–2). Но что насылает по гневу за грехи наши и что, как сказал я, на том основании, что возбуждает чувство скорби, называется злом, того, без сомнения, не должно нам делать. И когда есть воля Божия, чтобы люди нередко гибли от голода, от язвы, от войны или от чего иного подобного, нам нет надобности служить сей воле».

Так святитель Василий Великий объясняет слова Апостола: «Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная» (Рим. 12:2). Бедствия попускаются Богом, строящим всё человекам во спасение; однако мы не должны содействовать, или сочувствовать, или сорадоваться бедствиям, а искать благой и совершенной воли Божией. Святитель еще поясняет, что даже благое дело не будет угодным Богу, если делается не вовремя или не по благоволению Божию.

Можно сказать, что бедствия в человеческом обществе – то же, что боль в организме человека: не болезнь, а симптом болезни. Однако разница состоит в том, что свою боль человек ощущает, даже если не всегда правильно реагирует на нее, но с бедствиями других людей, с бедствиями, не затрагивающими нас непосредственно, дело обстоит иначе.

Всякая скорбь свидетельствует о том, что этот мир находится не в том состоянии, ради которого сотворен и о котором Творец сказал: «се вся добра зело», но в состоянии падения; свидетельствует об истинном зле – грехе, сущность и опасность которого так часто для нас неочевидна.

В более узком смысле злодеяния свидетельствуют о ложных идеях, как мы уже читали у святителя Игнатия (Брянчанинова): «потоками крови омыты ложные мысли». Пагубность богоборных идей бывает до времени не видна, пока они не принесут плоды жестокости, коварства, подлости. В частности, о плодах усвоенной ереси Святитель пишет:

Кто прочитает со вниманием «Деяния Соборов», тот легко убедится, что характер еретиков – вполне сатанинский. Он увидит их ужасное лицемерие, непомерную гордость; увидит поведение, составленное из непрерывной лжи, увидит, что они преданы различным низким страстям, увидит, что они, когда имеют возможность, решаются на все ужаснейшие преступления и злодеяния. В особенности замечательна их непримиримая ненависть к чадам истинной Церкви и жажда к крови их!

Письма к мирянам

Когда дело доходит до злодеяний, то они оказываются сильнейшими свидетельствами порочности тех или иных идей. Неопытность легко может обмануться теоретическими рассуждениями, но когда речь идет о поступках, против которых свидетельствует совесть, то сколько-нибудь невинным такое заблуждение уже быть не может. Нравственный закон, данный Богом, прост в своей основе, и опирается на то, что каждому понятнее всего: «елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им», и: «елика неугодна себе суть, иным не творити» (Матф. 7:12; Деян. 15:20).

Для чего в предыдущих заметках я написала (хотя и очень кратко) о самых мрачных периодах нашей недавней истории? Ведь то время прошло, и немного осталось в живых людей, которые могут вспомнить о нем хоть что-нибудь. Теперь я попытаюсь пояснить, в чем состояла моя цель, а для начала – в чем она точно не состояла.

Во-первых, моей целью не было рассуждать о таинственных путях Божественного Промысла; великим святым, и то лишь в некоторой малейшей части, открывались тайны судеб Божиих, а в целом они остаются тайной до конца времен.

Во-вторых, моей целью не было дать «правильное» изложение и истолкование исторических событий, политических процессов или роли отдельных личностей в истории. Я не считаю себя компетентной в этих вопросах, но они и не имеют прямого отношения к единому на потребу – спасению души. Часто вспоминаются мне слова молитвы: «помяни, Господи, всех призывающих Имя Твое во истине; помяни всех, блага или сопротивная нам хотящих, вси бо человецы есмы, и всуе всяк человек» (Молитва по 6 кафизме Псалтири). И святым случалось недоумевать и расходиться в суждениях друг с другом, когда речь шла о мирских делах, а нам тем более не избежать ошибок, так что не стоит полагаться на выводы, к которым мы так или иначе приходим.

Но на примере людей, живших не так давно в нашей стране – наших предков, близких нам или по вере, или по крови, или хотя бы по месту жительства – мне хотелось напомнить, какого рода искушения и соблазны посещают людей во времена попущения Божия.

Невозможно, глядя из относительного благополучия, рассуждать о правильности или неправильности поступков и суждений тех, кому Бог определил жить в годины испытаний.

Благо было тем верным, кому Бог даровал быть подданными Православной Империи: их поддерживала явленная в мире правда Божия, которую и оставалось защищать по мере сил.

Скорбь и тягота выпала на долю тех, кто попущением Божиим оказался в богоборном государстве, которое не хотело ограничиться кесаревым, но посягало и на Божие, заменяло проповедь Евангелия проповедью ненависти, стремилось страхом и ложью сделать всех соучастниками своих преступлений.

И вот уже с нашествием иноплеменных должно было бороться отнюдь не христолюбивое воинство, а верные оказывались между двух огней, как это было во время Второй мировой войны. Очень часто люди в те годы воевали по разные стороны не по причине разницы убеждений, не потому, что им чем-то нравилась идеология коммунизма или нацизма, а по обстоятельствам жизни, которые не дай Бог никому испытать на себе.

При этом вспомним, что Православная монархия была подорвана не только теми, кто полагал, будто без нее жить будет лучше, но и теми, кто забыл о ее назначении, о смысле ее бытия. Когда с революцией пришли годы разорения, возник соблазн предаться ностальгии по плодам благочестия, а не по самому благочестию, по земным благам и земному величию, а не по правде Божией.

Затем революционная стадия прошла, сменилась новым порядком, и для тех, кто нашел себе нишу обитания в нем, возник соблазн забыть, на чем стоит этот новый порядок, отгородиться от страданий других людей, ставших жертвами злодеяний.

Мы застали Советский Союз на излете его существования, когда террор практически сошел на нет, а проповедь коммунизма свелась к формальности. Лишившись своего, пусть и извращенного, основания, государство рухнуло – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тогда на смену ностальгии по Христианской Империи пришла ностальгия по империи антихристианской, затем обе эти ностальгии смешались, образовав смутную тоску по порядку, благополучию и величию.

Всякое государство, даже самое что ни на есть безбожное и богоборческое, поддерживает какой-то порядок, выполняет функции, необходимые для существования общества людей; всегда есть о чем жалеть, когда ему приходит конец и наступает новая фаза существования.

Но мы не должны забывать, что благополучие и величие – это дарования, которые подаются стране и народу ради веры Христовой, ради свидетельства Истины. Мир ищет своего, а мы должны искать правды Божьей, и с благодарностью принимать от руки Божией всё, что Он ни пошлет.

У каждого времени свои искушения. Вот почему я вспоминала те, не столь давние, но легко забывающиеся: на фоне тех страшных соблазнов стыдно нам не преодолеть относительно легчайшие.

Мы должны в первую очередь быть готовыми потерпеть собственные скорби, памятуя, что каждому из нас Промысел Божий определил то самое время и место, в которых мы можем спастись.

Затем важно не терять нравственных ориентиров под влиянием обстоятельств. Моральный дальтонизм обессмысливает христианскую веру, и ради таких «христиан» имя Божие хулится в мире. Мы же призваны не исправлять мир, не преобразовывать его, но всеми силами сохраняться от влияния его законов. И просто не оправдывать злодейства – это тот минимум, без которого не обойтись; но и это в некоторых обстоятельствах бывает нелегко.

Конечно, исторические обстоятельства я привела только для примера, и особенно подчеркну это: наше время – иное, и соблазны нашего времени – иные, а в прошлом нет готовых рецептов на этот случай.

Правда, мне случалось сталкиваться, например, с «православными сталинистами» – значит, то время еще не совсем ушло, а старые соблазны по-прежнему дают о себе знать. Разумеется, я не думаю, что написанное мною повлияет на тех, кто уверен, будто масштаб репрессий сильно преувеличивают, и на самом деле пострадали не миллионы, а «всего лишь» сотни тысяч людей, и что зато всё это делалось в национальных интересах. Но полезно знать, что влияние ложных идей может быть настолько сильным: ведь в обычной жизни гибель и одного человека воспринимается нами как катастрофа, а тут сотни тысяч (утешаясь тем, что не миллионы) уже оказываются мелочью.

Ошибки в оценке исторических или политических событий сами по себе не так страшны, но страшно, если они порождены нашими пристрастиями, а особенно – если под влиянием пристрастий мы попираем голос совести.

Вот о совести, независимо от исторических и политических аспектов, я и надеюсь еще продолжить разговор в следующий раз.

Но на последок хочу заметить еще одно. Я написала, что страшно, когда наши ошибки порождены пристрастиями. На этот счет каждому нужно быть внимательным к себе, и нам могут помочь в этом все случаи столкновения с иными представлениями о мире и событиях в нем. Мы не должны доверять своим душевным порывам, какими бы здравыми, благородными и правильными они нам ни казались; вот почему даже тогда, когда суждения других людей вызывают в нас возмущение и негодование, не стоит отдаваться таким чувствам. Лучше воспользоваться возможностью, и еще раз пересмотреть хотя бы некоторые частности – не только на случай наших собственных ошибок, но еще и потому, что даже правильные представления легко становятся источником самонадеянности. Кто из нас не горд и не самонадеян, и потому может не беспокоиться на этот счет?

А в отношении других людей не следует торопиться с выводами, если их взгляды и оценки не совпадают с нашими. Не стоит немедленно предполагать самые серьезные и мрачные причины этого: добровольную слепоту наших близких, в корне поврежденное мировоззрение и даже отступление от здравой веры (если речь о наших единоверцах). Это очень серьезный соблазн: мы легко начинаем читать между строк, делать свои выводы из чужих слов, а иногда и приписывать другим поистине чудовищные устремления.

Во многих случаях достаточно просто напомнить себе то лучшее, что мы знаем о близких, и вручая их Богу, помолиться словами той молитвы, которую я уже сегодня вспоминала: «Помяни, Господи, всех призывающих Имя Твое во истине; помяни всех, блага или сопротивная нам хотящих, вси бо человецы есмы, и всуе всяк человек».

Продолжим наши разговоры в следующий раз.