Халкинская школа и послание Иоакима III

Богословы Халкинской школы составили свой отзыв по поводу имяславия позже, в марте 1913 года, однако поскольку решение о еретичности имяславия было принято ими уже в августе 1912 года, мы обсудим его сейчас.

Нет ничего удивительного в том, что профессора Халкинской богословской школы осудили иноков-имяславцев. Правда, из шестерых, подписавших отзыв о книге «На горах Кавказа», только один мог читать по-русски, к тому же составители отзыва признали, что не имели времени ознакомиться ни с этой книгой, ни с «Апологией» о. Антония (Булатовича), но основывались в своих выводах на иных русских и греческих печатных изданиях (вероятно, в основном, на публикациях в «Русском Иноке»). Однако сделанный ими вывод не является результатом простой недоработки или какого-то недоразумения. Он гласит:

«Мнение, что они <Имена Божии> суть энергии Бога, есть новоявленное и суесловное, а их <имяславцев> довод, что всякое слово Бога, как энергия Его, не только даёт жизнь и дух, <но> само жизнь, само оно Бог, – этот довод, применяемый широко, ведёт к заключениям <...> которые, вопреки всем их отрицаниям, пахнут пантеизмом».

Документ подписали:

– митрополит Герман Стринопулос, доктор философии Лейпцигского университета; – архимандрит Иоанн Евстратиу, доктор богословия Йенского университета; – архимандрит Димитрий Георгиадис, получивший образование в Швейцарии; – диакон Василий Стефанидис, доктор философии Гейдельбергского университета; – профессор Василий Антониадис, доктор философии Лейпцигского университета; – и Пантолеон Комнин, получивший образование в Санкт-Петербурге.

Покойный митрополит Ефрем Бостонский (Спанос; 1939–2019) писал о Халкинской школе в описываемый период и в более позднее время:

Прежде всего, в самом начале XX века одним из «светил» Халки был ректор школы митрополит Герман Стринопулос Селевкийский, позднее Фиатирский, один из авторов позорной энциклики января 1920 года, обращенной «к Христовым Церквям повсюду», каковая энциклика стала толчком к вовлечению мирового Православия в экуменическое движение.

Затем был ректор Василий Стефанидис, еще одно «светило», современник вышеупомянутого митрополита. Он учился и преподавал в Германии, где вероятно, должен был бы оставаться. Вместо этого, он приехал преподавать на Халки, и там молодые православные студенты узнали у профессора Стефанидиса, что св. Симеон Новый Богослов был мистиком, использовавшим «эротический» язык в своей религиозной поэзии, и что писания этого святого, как и многих других подобных «мистиков» Православной Церкви (таких, как св. Дионисий Ареопагит), были монофизитскими (эта ересь осуждена Четвертым Вселенским Собором!), со всеми этими разговорами по поводу «обожения» человека.

Затем был еще мой собственный профессор Ветхого Завета, Д. Захаропулос, тоже выпускник Халки, который учил протестантской теории, что чудеса и пророчества не истинны, и который издевался над святыми Отцами и высмеивал их.

Затем был еще мой профессор патрологии, священник Г. Цумас, тоже выпускник Халки, который учил нас, что отцы-исихасты (к которым принадлежал св. Григорий Палама) были людьми, которые сидели в своих кельях, глядя на свой пуп (в точности та же клевета, которую еретики Варлаам и Акиндин произносили против этих святых отцов в XIV веке).

Иными словами, там где Святые видели и на опыте узнавали Божию обожествляющую и несотворенную благодать, эти профессора из Халки насмехались и видели только ересь и пантеизм.

Как видим, здесь речь идет, в частности, о двух лицах из числа подписавших отзыв об имяславии, а также упомянуты уже знакомые нам обвинения в адрес исихастов. (Надо заметить, что митрополит Ефрем был рад закрытию Халкинской школы; однако в настоящее время существуют планы по ее возобновлению).

Протестантский взгляд на православную мистику и аскетический опыт, отвержение самой идеи обожения, да и вообще всякой таинственной составляющей христианской жизни – вот характерные черты богословия Халкинской школы. Если же ее преподаватели считали монофизитом св. Симеона Нового Богослова, то с какой стати они стали бы проявлять какое-то большее понимание в отношении имяславцев?

О патриархе Иоакиме ΙΙΙ Википедия сообщает, в частности:

Особой заботой патриарха Иоакима III было улучшение богословского образования в духовной семинарии на о. Халки. <...> В своих посланиях главам других православных церквей призывал рассмотреть вопросы о второбрачии для духовенства, реформе календаря, об отношении православия к католицизму и протестантизму, о сближении со старокатоликами и англиканами, в рамках которого стремился «приготовить гладкий и широкий путь».

Однако, несмотря на эти особенности, Патриарх пользовался большим уважением как защитник интересов Греческой церкви и греческого народа, находившегося в то время под властью турок. Он был также близким другом архиепископа Антония (Храповицкого), и мнение последнего по поводу имяславия, без сомнения, было вполне достаточным для Патриарха, которого этот вопрос сам по себе вряд ли интересовал.

Что касается собственно послания Иоакима III, то перевод его был помещен в «Русском Иноке» № 20, октябрь 1912 г. В нем говорится о тех монахах, «которые бессмысленно богословствуют и ошибочную теорию о Божественности Имени "Иисус" выдумали и распространяют», а также запрещается «всем на св. Горе» чтение книги «На горах Кавказа», как «содержащей много ошибочного и ведущей к заблуждению и ереси». Однако в тексте не определено, какая именно теория Божественности имени «Иисус» является ложной, а также какие именно ошибки содержит книга «На горах Кавказа» – хотя бы для примера нечто из «многого».

О. Антоний (Булатович), ссылаясь на фотокопию послания патриарха Иоакима, опубликованную в «Русском Иноке» и других изданиях, замечает, что его нельзя назвать официальной грамотой: письмо не имеет ни обычного заглавия («Мы, Божией милостью…»), ни собственноручной подписи Патриарха, а только «Константинопольский во Христе молитвенник», под ним нет ни печати, ни обязательных для всякой грамоты подписей епископов – членов Патриаршего Синода, а имеется лишь скрепа правителя канцелярии («По поводу именуемой грамоты патриарха Иоакима» (Письмо к издателю). – Московские ведомости, № 57 от 09.03.1913).

Весьма вероятно, что отступление от обычной официальной формы документа не было случайным, и что желая пойти навстречу архиепископу Антонию (Храповицкому), Патриарх в то же время не захотел брать на себя слишком большую ответственность в этом постороннем для него вопросе.

Впрочем, мы должны обратить внимание не только на формальную сторону дела, но и на его существо. Невозможно ссылаться на данное послание как на документ, осуждающий учение Афонских имяславцев, поскольку решение любой церковной инстанции, касающееся осуждения некоего учения как еретического, правомерно только в том случае, если:

1. В этом решении изложено Православное учение по данному вопросу. 2. Определено, какие именно отступления от Православного учения осуждаются.

Ничего этого в послании патриарха Иоакима нет. О. Антоний (Булатович) пишет, что Патриарх «не высказывает в точности, какие выражения находит неправильными, не обсуждает всю книгу, не называет ее еретической, а осуждает лишь какие-то "некоторые выражения". В числе этих выражений едва ли, однако, Святейший Патриарх мог разуметь слова "Имя Божие есть Сам Бог", ибо так говорили об Имени Божием и святые отцы. <…> [Патриарх] осуждает тех, которые вводят новое учение об Имени Божием. Но Афонские исповедники исповедуют не новое, а старое отеческое учение о сем» .

Хотя отца Антония и упрекали в том, что он истолковал послание в свою пользу (ведь оно, очевидно, было направлено против книги «На горах Кавказа», а значит, против имяславцев); однако такое истолкование возможно именно по упомянутой нами причине: в тексте отсутствует как изложение правого учения, так и разъяснение того, какие выражения и по какой причине являются неправыми.

Поэтому единственный смысл послания составляет чисто дисциплинарное запрещение насельникам Святой горы читать книгу «На горах Кавказа» по причине некоторых – неизвестно каких – заблуждений, которые с ней каким-то неопределенным образом могут быть связаны.

В ноябре 1912 года патриарх Иоаким ΙΙΙ скончался, и 5 февраля 1913 года его место занял Герман V. Тем временем происходили и другие события, о которых мы поговорим в следующий раз.