День един: тьма над бездной

Земля же бе невидима и неустроена, и тма верху бездны.

Здесь церковнославянский перевод следует тексту Септуагинты, а в русском синодальном переводе строит: «безвидна и пуста». Однако Василий Великий объясняет именно слово «невидима»: невидима, во-первых, потому что в вещественном мире еще некому было ее видеть (Богу же всё видимо); затем по причине покрывавшей ее бездны вод, и наконец, по причине тьмы.

В каком смысле земля была неустроена (или пуста)? В том смысле, что не была наполнена творениями, для которых она предназначалась, и даже не готова для их появления.

Святые Отцы задают вопрос, который, возможно, в наши дни мало у кого возникает: почему Господь не сотворил землю сразу же в совершенном виде, украшенную растениями и животными? Что могущества Божия хватило бы на это – святые нисколько не сомневались. По словам Иоанна Златоустого, о небе не сказано, что оно было неустроено, именно для того, чтобы мы не сомневались, что и земля могла бы быть устроенной с самого начала. С другой стороны, Василий Великий говорит, что в некотором смысле и небо не было еще вполне устроено, как не украшенное светилами.

И Амвросий Медиоланский, и Иоанн Златоуст поясняют, что эти первые творения не были сразу созданы в совершенном виде, дабы мы не думали о них как о несотворенных, не считали их совершенство и красоту неотъемлемыми качествами этих творений. Святитель Амвросий пишет: «Мы читаем, что земля была неустроена, и всё же те философы приписывают ей преимущество бессмертия. Что бы они сказали, если бы ее красота просияла с самого начала?»

Здесь нужно заметить еще одну особенность святоотеческой мысли. Повествование о сотворении мира содержит назидание для нас. Но если человек, желая научить кого-то, сочиняет назидательную повесть, иногда основанную на чем-то реальном, а иногда совершенно вымышленную, то всемогущий Бог творит самим делом те вещи, которые должны нас назидать. Огромный мир создан Им из небытия, и притом не без определенной последовательности, ради того, чтобы мы научились, и узнали Его, и сами стали достойны Сотворившего нас.

Василий Великий говорит: «Сказавший: в начале сотвори Бог небо и землю, умолчал о многом: о воде, о воздухе, об огне, и о видоизменениях, из них происшедших… история не коснулась сего, чтобы приучить ум наш к самодеятельности, и дать ему случай по немногим данным делать заключения и о прочем». Отцы согласно считают, что в самом начале были созданы все разновидности вещества – все стихии, так что прочие вещественные творения произведены уже из них.

Далее Василий Великий обличает тех, которые понимали слова «тьма» и «бездна» иносказательно, полагая, будто под ними подразумевается зло и множество темных сил, так что зло предшествовало свету и добру. Отвергая такое толкование, Святитель в первую очередь объясняет, что Бог не создавал зла, которое вовсе не имеет самостоятельной сущности и есть уклонение души от пути добродетели; кроме этого за зло почитают и скорби, хотя они не суть зло в собственном смысле, но попускаются для нашего спасения, и явились по причине истинного зла – отпадения душ от Бога.

Затем, возвращаясь к слову «тьма» в самом простом и прямом смысле, Святитель поясняет, что и она не есть отдельное творение или что-то самостоятельное, но просто «видоизменение в воздухе, произведенное лишением света», «неосвещенный воздух или место, затененное от преграждения света телом». Следующий отрывок из бесед на Шестоднев приведу целиком:

Какого же света лишенным вдруг оказалось место в мире, так что поверх воды стала тьма? Полагаем, что, если было что-нибудь до составления сего чувственного и тленного мира, то оно, очевидно, находилось во свете. Ибо ангельские чины, все небесные воинства, вообще, какие только есть именуемые и неименуемые умные природы и служебные духи, жили не во тьме, но во свете и во всяком духовном веселии имели приличное для себя помещение. И против сего никто не будет спорить, тем паче тот, кто в числе обетованных благ ожидает пренебесного света, о котором говорит Соломон: свет праведным всегда (Притч. 13:9), и Апостол: благодаряще Бога и Отца, призвавшаго нас в причастие нacледия святых во свете (Кол. 1:12). Ибо если осужденные посылаются во тьму кромешную, то совершившие дела достойные благоволения, очевидно, имеют упокоение в премирном свете.

Посему, когда по Божию повелению, вдруг распростерто было небо вокруг того, что заключилось внутри собственной его поверхности, и стало оно непрерывным телом, достаточным к тому, чтобы отделить внутреннее от внешнего, тогда по необходимости само небо сделало неосвещенным объемлемое им место, пресекши лучи, идущие совне. Ибо для тени нужно быть в одно время свету, телу и неосвещенному месту. Таким образом тьма в мире произошла от тени небесного тела. Сказанное же мною поймешь из очевидного примера, если в ясный полдень поставишь над собою палатку из плотной и непроницаемой ткани, и сам себя заключишь в составившуюся мгновенно тьму. Такою же предположи и оную тьму, то есть, не чем-нибудь предварительно осуществленным, но следствием других вещей.

Нужно заметить, что некоторые легкомысленно отзываются о «ненаучности» взглядов Василия Великого из-за того, что он небо сравнивает с палаткой. Однако сравнение это вполне уместно поясняет его мысль, а что небо будто бы имеет форму палатки – об этом Святитель ни слова не говорил.

Вообще, Василия Великого никак нельзя упрекнуть в излишнем следовании современным ему представлениям, что хорошо видно из нижеследующего отрывка:

И поскольку писавшие о мире много рассуждали о фигуре земли, что она такое, шар ли, или цилиндр, или походит на кружок, со всех сторон одинаково обточенный, или на лоток, имеющий в средине впадину (ибо ко всем сим предположениям прибегали писавшие о мире, и каждый из них опровергал предположение другого), то не соглашусь еще признать наше повествование о миротворении стоящим меньшего уважения потому единственно, что раб Божий Моисей не рассуждал о фигурах, не сказал, что окружность земли имеет сто восемьдесят тысяч стадий, не вымерил, на сколько простирается в воздухе земная тень, когда солнце идет под землею, и как тень сия, падая на луну, производит затмения. Если умолчал он о не касающемся до нас, как о бесполезном, то неужели за сие словеса Духа почту маловажнее объюродевшей мудрости?

Позже мы увидим, однако, что для опровержения некоторых суеверных взглядов Святитель привлекал не только авторитет Писания, но и простые соображения, не устаревшие по сей день.

Итак, вопреки представлениям некоторых, древние Отцы отнюдь не учили, будто земля стоит на трех китах или черепахе и тому подобное. Василий Великий отбрасывает пустые умствования на эту тему: ведь всякая опора должна стоять на чем-то, и рассуждая таким образом, мы ни к чему не придем. Итак, Отцы просто следовали мысли Писания, говорящего о Боге: повешаяй землю ни на чемже (Иов 26:7). Святитель Амвросий Медиоланский пишет, что читая в псалме: Аз утвердих столпы ея (земли, Пс. 74:4), – мы не должны полагать, будто речь идет о каких-то колоннах, но о силе, которая удерживает и подкрепляет землю; и как бы ни объясняли, чем удерживается земля, именно повеление Божие водрузило и удерживает ее (как и поется в ирмосе, приведенном в начале нынешней заметки).

Относительно неба, сотворенного в первый день, во многих современных учебниках пишут, что под этим подразумеваются ангельские силы. Однако Василий Великий, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский и многие другие Отцы разумеют здесь вещественное небо – внешнюю границу всего вещественного мира. Относительно же ангелов полагают, что они были созданы прежде вещественного мира и времени, в котором этот мир существует. Их обитание – не во времени, а в том, что именуется иногда веком, иногда веками или вечностью, но что не следует смешивать с превечным бытием Сущего Бога.

В книге «О Божественных именах» Ареопагита говорится: «Временем же называют то, что связано с рождением, тлением, изменением и пребыванием то в том, то в другом состоянии. Почему богословие и говорит, что, ограниченные здесь временем, мы причастимся вечности, когда дойдем до нетленного и неизменного века».

Живя в теле и странствуя во времени, мы подвержены падениям, а также способны каяться и исправляться; это училище готовит нас к будущей жизни, где подобные изменения уже будут невозможны. Не будем сейчас много рассуждать на эту тему , тем более, что мы и не можем много знать ни о природе ангелов, ни о будущем веке.

Почему книга Бытия вовсе ничего не говорит о сотворении ангелов? Это было бы неуместно в беседе с новоначальными. Вспомним слова Златоуста, что Моисей «приняв род человеческий в самом начале, научил слушателей первым начаткам»; далее он поясняет, что об ангелах Моисей умолчал из-за склонности иудеев к идолопоклонству: «Если и после этого они не переставали обоготворять твари и воздавать почтение самым низким животным, то до какого не дошли бы безумия, если бы он не оказал такого снисхождения?». Святитель добавляет, что и Апостол Павел, беседуя с афинянами, точно так же говорит о Боге: сотворивый мир и вся, яже в нем, Сей небесе и земли Господь сый (Деян. 17:24–25) – то есть тоже начинает с видимых вещей. А в послании к Колоссянам «уже не идет этим путем, но беседует с ними иначе и говорит: яко Тем создана быша всяческая, яже на небеси, и яже на земли, видимая и невидимая, аще престоли, аще господствия, аще начала, аще власти: всяческая Тем и о Нем создашася (Кол. 1:16)».

Продолжим этот разговор в следующий раз.